Школа и педагогика России первой половины XIX в.
Искренние намерения содействовать делу просвещения не помешали Уварову проводить по сути консервативную школьную политику. Еще будучи товарищем министра просвещения, Уваров после инспектирования Университета и гимназии в Москве оценил состояние студенческих умов как неудовлетворительное по причине влияния "европейских идей". В докладе по результатам инспекции в качестве идеологической платформы воспитания и образования были выдвинуты три принципа: "православие, самодержавие и народность". Доклад вызвал живейший интерес Николая I, и вскоре Уваров был назначен министром просвещения.
Формула Уварова носила консервативный, охранительный характер. Первые два принципа (православие и самодержавие) соответствовали идее государственности российской политики. Принцип "народности", по существу, был западноевропейской идеей о национальном возрождении, перекроенной под национализм русского самодержавного государства. Впервые правительство задалось вопросом, нельзя ли соединить всемирный школьно-педагогический опыт с традициями национальной жизни. Сам Уваров видел ценность этого опыта, но полагал преждевременным использовать его в России в полном объеме. Он говорил в этой связи: "...Россия еще юна... Надобно продлить ее юность и тем временем воспитать ее".
Правительство было уверено в своем нераздельном праве на руководство школьным делом. Ему была чужда идея свободы просвещения и образования. Подобную точку зрения вполне четко сформулировал Уваров: "Только правительство имеет все средства знать и высоту успехов всемирного образования, и настоящие нужды отечества." Такой подход объясняет появление при Уварове и его преемнике на посту министра просвещения П. Ширинском-Шихматове документов наподобие университетского устава (1835), который усиливал единоличную власть попечителей округов и урезал автономию университетов, а также постановления о лишении университетов права избрания ректора (1849). По поводу устава 1835г., Уваров утверждал в качестве оправдания, что намеревался преодолеть "страсть к иноземному образованию" и развить "национальное, независимое образование".
Столь же реакционной была инструкция Уварова, направленная на то, чтобы посредством увеличения платы за обучение затруднить малоимущим разночинцам поступление в университет. Большинство руководителей округов нашли совет министра вполне приемлемым. Лишь попечитель Казанского университета князь М.Н. Мусин-Пушкин и попечитель Московского Университета граф С.Г. Строганов сочли рекомендацию неприемлемой: первый - из опасения, что без разночинцев философский и медицинский факультеты лишатся студентов, второй - из либеральных убеждений. Последнюю точку, однако, поставил Николай I, который поддержал министра.