Развитие образования в Японии
Родившийся в семье обедневшего самурая низкого сословия, Фукузава ненавидел все то, что он расценивал как «ограниченную застылость» родословной системы и семейного происхождения. Он подчеркивал, что любой человек должен освободиться от этой системы и преуспеть в жизни. Для этого необходимо получить хорошее образование. Эти идеи были с восторгом встречены честолюбивой молодежью и стали их мечтой.
Уже во времена раннего периода Мейдзи всячески стало поощряться знание западного опыта. В некоторых педагогических училищах Японии изучали труды Песталоцци. Делались попытки сформировать содержание образования, которое должно постепенно усложняться, соответствуя ступеням индивидуального и возрастного развития детей. Японцы, посетившие США и изучившие этот метод, прикладывали усилия для распространения этих знаний через Токийское Педагогическое училище, единственное педагогическое учебное заведение в Японии в то время. Учебники также были ориентированы на индивидуальное развитие учеников и написаны на основе этого метода.
С другой стороны, национальные лидеры продолжали утверждать, что целью образования должно стать объединение нации, интеграция людей, а не проповедь индивидуализма, которая препятствует этой интеграции.
Эти идеи образования во имя общих целей государства наиболее страстно поддерживал Мори Аринори (1847-1889), первый министр просвещения. В молодые годы его тайком отправили в Англию, где он изучал военно-морские науки, математику и физику в Лондонском университете, а затем переехал в США. После Реставрации он смог вернуться в Японию и присоединился к правительству Мейдзи.
Будучи министром просвещения он настойчиво доказывал, что школьное образование необходимо «не для самого студента, а во имя Государства». Главная цель начального образования заключается в том, чтобы с раннего возраста формировать «полезные Империи поколения». Вся система народного образования, от начального и до университетского должна обслуживать государство, решая задачи, во-первых, воспитания характера учащегося и, во-вторых, вооружения его знаниями. Следует подчеркнуть, что именно с этого времени в истории развития японского образования прочно вошло разграничение между воспитанием и обучением.
